24 года понадобилось знаменитому режиссеру, чтобы пересказать сюжет первого фильма. «Гладиатор 2», подобно петле времени, приедается не только Биллу Мюррею, но и зрителю.
Обвинить в плагиате – не такое уж трудное дело, особенно в эпоху тотальной коммуникации. Человек, укравший чужую идею, может попасться и потерять репутацию, выкрутиться, назвав свое детище «переосмыслением», или вовсе проигнорировать претензии критиков. К Ридли Скотту, однако, придраться куда сложнее: все дело в том, что воровал он у самого себя и, конечно, имел право. Вот только стоило ли ждать 24 года, чтобы слово в слово повторить успешный фильм «Гладиатор», поменяв лишь актеров?
Давайте вспомним, как начиналась картина 2000 года. Поход римской армии против варваров, которыми граждане Вечного Города называли все народы, кроме себя, других италийцев и греков. Нас знакомят с бравым генералом, который впоследствии займет оппозицию по отношению к власти и от нее же за это претерпит, попав на арену Колизея. Кроме того, у него есть семья, которая погибает в самом начале, и это событие служит мотивом для мести, которая одна поддерживает героя в трудные минуты.
Так можно вкратце сформулировать сюжетную линию протагониста первого «Гладиатора», без упоминания развязки. Сиквел шаг за шагом повторяет первоисточник, от конфликта до финала – трюк лишь в разделении судьбы одного героя на двоих. Вместо Максимуса Рассела Кроу мы получаем римского генерала Акация и нумидийского воина, который хочет его убить. Казалось бы, перед режиссером гигантское пространство, на котором может разыграться настоящая драма между двумя равноуважаемыми сильными личностями, сошедшимися в смертельной схватке из-за превратностей римской политики. Какой трагизм и накал страстей это мог бы быть! Зритель вынужден метаться, он не может отдать свое предпочтение кому-то одному, не может выбрать.
В этот самый момент автор решает пожертвовать Акацием ради второго героя, тем самым на корню пресекая «битву титанов». Более того, он нивелирует значимость персонажа Педро Паскаля еще раньше, когда тот по наущению жены идет спасать ее сына, которым (без особого сюрприза) оказывается нумидиец. Интрига, которая должна проходить красной нитью через весь фильм, разваливается, а вместе с ней «Гладиатор 2» перестает существовать как самостоятельное кино. Зрителю, который помнит первую часть, остается лишь проводить аналогии и ждать, каким именно образом Рим освободится от тирании.
Чтобы не омрачать публику лишними размышлениями о политических интригах эпохи, режиссер сводит к минимализму и этот аспект. Правители Рима меняются быстрее, чем в калейдоскопе: сегодня на троне два императора, завтра – один, послезавтра – еще один. История подсказывает, что действительно было такое время, когда императоры свергали друг друга крайне часто, но, во-первых, это случалось значительно позднее Марка Аврелия, а во-вторых, претендентами были полководцы, а не вчерашние работорговцы. Впрочем, опять же, зачем утруждать себя подробностями, если все внимание должно быть сосредоточено на главном – на мечте о свободе для всех.
Кстати, о ней. Ридли Скотт и здесь демонстрирует заядлую привычку к упрощению. Выясняется, что для возвращения республики достаточно убить властолюбивого диктатора, произнести пламенную речь перед преторианцами (будем считать их в контексте фильма гвардией императора) и передать полномочия сенату. Именно так, убеждают нас, желал Марк Аврелий, однако вряд ли столь наивный человек мог править Римом и оставить потомкам свои «Размышления». Все в фильме происходит по мановению волшебной палочки, и финал не исключение. Не стоит даже пытаться объяснить, почему показанное – архиутопия, заметим лишь, что сенат и в фильме, и в исторических документах был активным пособником тиранов и не возражал в случае смерти последних выставить кандидатуру одного из своих членов.
Список вопросов, которые невольно приходят на ум при просмотре ленты, можно продолжать и дальше. Например, поинтересоваться, как так вышло, что из всех зверей, которыми богат первый фильм и пестрели афиши второго, нам показали одного носорога и странных, словно мутировавших от T-вируса (отсылка к серии игр Resident evil) обезьян. Либо недоумевать, почему спустя 24 года графика застыла на уровне конца тысячелетия и как будто даже деградировала. Или же удивляться ужасным гримасам актрисы Конни Нильсен, которая только и умеет мучительно страдать, но – что любопытно – умирает с совершенно спокойным выражением лица.
Гений Ридли Скотта уже ставили под сомнение. Он подарил нам не только «Гладиатора», «Чужого» и «Бегущего по лезвию», но и не слишком вразумительных крестоносцев («Царствие небесное»), самых глупых в галактике людей («Чужой: завет») и теперь пиратскую копию «Гладиатора», которая, увы, снята не режиссером-любителем, а тем же самым автором. Вероятно, проблема взлетов и падений Скотта заключается не в его таланте кинематографиста, а совсем в другой плоскости, которую можно охарактеризовать как моральная-этическая. Не раз и два было замечено, как он втискивал в рамки исторических и фантастических сюжетов свои политические и социальные взгляды, религиозные идеи и философские размышления. Сами по себе они безобидны и кому-то, надо полагать, интересны, но, оказавшись в чужеродной для себя среде, раздражают неуместностью и неуклюжестью, вызывая лишь отторжение. Именно так выглядят призывы к свободе со стороны римских гладиаторов, равно как и богохульство из уст защитников Иерусалима. И пока искусство не будет отделено от морализаторства, мы будем продолжать смотреть не художественное осмысление истории, а авторские нравоучения.
