Первый в истории фильм с широким использованием компьютерной графики, «Трон» стал настоящим прорывом в кинематографе, но интересен и сам по себе. Разбираемся в перипетиях программного кода вместе с молодым Джеффом Бриджесом.
Когда в далекие семидесятые Джордж Лукас приступал к съемке «Звездных войн», в его распоряжении были подвешенные на ниточках модели кораблей, бороздящих космос, а звук световых мечей записывался на мосту от вибрации металлических тросов. «Чужой», производство которого шло в те же годы «вторым эшелоном», обходился куклами, как и более поздний «Терминатор». Однако между этими франшизами, в один год с «Инопланетянином», «Нечто» и «Бегущим по лезвию», вышла футуристическая лента «Трон», создатели которой не только обыгрывали тему развитых компьютерных технологий, но и сами использовали их!
В этом смысле «Трон» — первопроходец в индустрии, и это звание уже никто не отнимет. Нарисованные фоны, декорации и даже некоторые лица смотрятся качественно, хотя и с налетом ностальгии, даже сегодня; да и вообще художественные решения фильма нужно отметить как оригинальные и визуально привлекательные. Чего только стоит сияние костюмов героев, когда они прячутся в мерцании разбитого «разделителя»! Неудивительно, что наиболее интересная часть сюжета происходит именно в цифровом мире, где железной рукой правит ПКМ – программа «Мастер контроль», разработанная вице-президентом корпорации ENCOM. Внешность этого компьютерного диктатора и его способности – одна из главных интриг, причем его громадные возможности осознаются лишь постепенно.
Противостояние могущественного бизнеса и героя-освободителя – тема, разумеется, не новая даже для 1982 года. В конце концов, на протяжении восьмидесятых зритель познакомился с «Вейланд Ютани», «Cyberdyne Systems» «OCP» и «Tyrell». Однако в «Троне» борьба переносится из человеческого измерения в программное, где продолжается с новой силой. Самообучающийся интеллект «Мастер контроля», практически вышедший из подчинения коварному вице-президенту Диллинжеру, вознамерился убить пользователя Кевина Флинна (Джефф Бриджес), несмотря на благоговение других обитателей микросхем перед разработчиками (что это, как не бунт машин). Возникает любопытная параллель: пока одни люди враждуют с другими, их разработки делают то же самое, причем угнетенной стороне помогает живой человек. В конце концов, именно этот двумерный конфликт уникален для фильма и придает ему интерес на фоне других фантастических и антиутопических лент.
Впрочем, Стивен Лисбергер и его соавторы вложили в картину не только это. В нашей реальности управляющего поста в корпорации добился Эд Диллинджер – обыкновенный вор, прославившийся за счет программ Флинна. В свою очередь, он написал код «Мастер контроля» — тривиальной шахматной программы, которая, однако, путем присваивания чужих разработок развилась в электронного автократа. Этому триумфу посредственности в обоих мирах противостоят природный талант и искренность, которые должны победить во имя свободы и безграничного творчества.
Очевидно и то, что виртуальная реальность не столь уж отлична от физической. Те же чувства, стремления и слабости присущи и программам, и людям. Флинн подобно богу «из машины» (только, разумеется, наооборот) спасает жителей компьютерной среды и заодно устраивает свою жизнь, но в финале мы видим кадры огромного мегаполиса с квадратными блоками домов и огоньками машин, напоминающими электронные импульсы. Быть может, это иллюстрация поговорки «Яблоко от яблони недалеко падает» — видение будущего человечества, опутанного технологиями, проникшими даже в нас самих. В этом свете «Трон» близко перекликается с провозглашенным социологом М. Кастельсом сетевым индивидуализмом, имеющим в качестве материального базиса Интернет.
P.S. «Трон» отметился значительным культурным влиянием. В частности, он проложил дорогу к созданию полностью смоделированных на компьютере фильмов – первым из них стал «История игрушек». Стилистика картины вдохновила творчество дуэта Daft punk, который написал саундтрек к сиквелу 2010 года. Впрочем, как говорят классики, это уже другая история.